Стажёр - Страница 5

— Твоя задача в этот раз предельно проста — доставить груз. Получатель — лично руководитель исследовательской базы Кротов. Проверка на идентификаторе обязательна. — Пётр нежно погладил матовые амортизаторы «Валькирии». Зачем-то слегка похлопав ладонью по шероховатому корпусу, длинно вздохнул и закончил: — И вернуться обратно целым и невредимым.

Нику сразу стало понятно, кого именно он сейчас имел в виду.

— Задача ясна?

— Так точно! Доставить груз. Получатель Кротов. Обязательная проверка на идентификаторе.

— Вот и хорошо, теперь давай-ка сюда свои пальчики, — Овсянников уже доставал из нагрудного кармана портативный идентификатор.

Ник послушно протянул правую руку и положил ладонь в пятипалое углубление. Прибор чуть слышно загудел, и через секунду зажглась зелёная лампочка. Овсянников внимательно вгляделся в показатели, потом ещё раз с каким-то сомнением посмотрел на Ника и только потом обронил: «Всё в порядке» — в его голосе явственно просквозило разочарование.

— А что вы там, позвольте полюбопытствовать, ожидали увидеть? — не смог удержаться от вопроса Ник.

Пётр пропустил его реплику мимо ушей и продолжил как ни в чём не бывало:

— Координаты точек выхода уже загружены в центральный компьютер борта 103. Тебе, по сути, ничего не надо будет делать, единственно — идентифицировать получателя, передать груз и вернуться на базу.

Затем Овсянников, по своему обыкновению, сделал паузу, понизил голос и добавил:

— И никакой самодеятельности, — после этого, естественно, последовал фирменный овсянниковский тяжёлый вздох, но на этот раз Ник испытал одно лишь раздражение.

«Точно все с ума тут посходили с этой секретностью». Около двух месяцев назад на базе появились идентификаторы — приборы, как предполагал Ник, определяющие личность того или иного человека, а может, и ещё что-нибудь, и теперь каждый по два-три раза в день подвергался такой вот проверке. И главное, никто из руководства толком ничего не объяснил, ссылаясь на инструкцию Центра. Кто-то возмущался по этому поводу, кто-то иронизировал, кто-то принял это как должное: надо значит надо — Центру виднее…

Ник привычно отсалютовал и встал на подъёмник.

— Чёрт с ними со всеми и их секретностью! Через пару недель буду уже на Земле, в нормальном мире среди нормальных людей, без параноидальной шпионской мании.

Оказавшись в рубке управления, он совсем уже успокоился. Когда «Валькирия» плавно вышла из шлюзовой шахты в открытый космос и медленно начала удаляться от базы, и вовсе выбросил этот разговор из головы.

Каждый раз во время от стыковки его охватывал внутренний трепет, вперемежку с необъяснимым детским страхом. Вот и сейчас он специально включил боковой обзор и, откинувшись в кресле пилота, наблюдал, как «Валькирия» бесшумно отшвартовывается от материнской базы. Сначала она была везде, заполняя все экраны, как бы нависая над ним всей громадой, а потом по мере удаления принимала своё гантелевидное очертание, вокруг которого, словно рой пчёл, сновали туда-сюда огоньки кораблей — одни побольше, другие поменьше, создавая ложное впечатление некоего хаотичного движения.

«Валькирия» чётко следовала по направляющему её с базы лучу с заданным ускорением. У Ника было примерно около трёх часов свободного времени, пока челнок не удалится на заданное расстояние, когда ему придётся взять управление на себя. Хотя это, наверно, громко сказано, «взять управление на себя». По сути, программа не давала свободного выбора.

«То ли дело раньше, — подумалось сейчас Нику, — когда существовала ГСП. Прошёл трёхмесячные курсы лётной и навигационной подготовки, бери корабль класса «Д» и лети куда глаза глядят. На свой страх и риск, разумеется. Вот раньше были времена! Но почему-то программа была закрыта с формулировками «нецелесообразность, большие ресурсозатраты и неоправданные человеческие смерти».

Гибло, конечно, много народу, но открытия стоили того — за пятьдесят лет границы Глубокого Космоса были отодвинуты на тысячи парсек. До сих пор специалисты продолжают изучать сделанные тогда находки и открытия. А я сейчас сижу турист туристом в рубке ультрасовременного корабля, последнего достижения человеческой мысли, и в видеоэкраны глазею как дурак. И ничегошеньки от меня не зависит — координаты заданы, бортовой автопилот ведёт корабль по заложенной айтишниками программе. Да, кстати, проверить-то курс не помешало бы, это-то я по инструкции сделать обязан».

— Штурман, выведи-ка мне на центральный экран наш расчётный курс, — распорядился он компьютеру корабля.

На экране тут же побежали столбцы малопонятных символов, Ник поправился:

— Графически. Окей, спасибо, так-то лучше… А это что такое? Что же это такое? Чёрт тебя возьми!

На экране высветился маршрут, схематически изображённый изломанной линией, соединённой между собой четырьмя жёлтыми пульсирующими точками. От последней шла, забираясь значительно левее и вверх, прямая, раза в два превышающая расстояние между первой и четвёртой точками. Она заканчивалась зелёным крестиком, обозначавшим конечный пункт назначения. Но не причудливая схема вызвала недоумение Ника, а то, что прямая линия начиналась у самой границы серой области, а заканчивалась где-то далеко в её глубине.

— Вот это да! Ай да Пётр, ай да сукин сын! Да и Шеф хорош, хотя как он сказал? «Подробные инструкции и координаты получишь у Петра. Вопросы есть?»

В такой Глубокий Космос Нику прыгать не приходилось. Да что там не приходилось, только один раз они с Колькой Сафроновым доставили груз в дальний сектор созвездия Персея, который, честно говоря, с большой натяжкой можно было отнести к пограничным секторам. Там больше десяти лет назад уже были налажены регулярные сообщения по нуль-тоннелям.